Письменный стол-бюро выполнен в стиле Луи XV. Особенностью этого письменного стола является то, что он был изготовлен как консольный предмет мебели, то есть приставляемый к стене не орнаментированной стороной. По семейному приданию стол происходит из дома Боратынских в Каймарском имении под Казанью.
С Казанью поэта Евгения Боратынского связал 1826 год, когда он женился на Анастасии Львовне Энгельгардт и за ней получил в приданое старинное поместье Каймары, находившееся в двадцати верстах от Казани. По делам поместья Боратынские стали регулярно приезжать из Москвы в Казань и Каймары в конце 1820-х – начале 1830-х годов.
Первые впечатления о казанской жизни не принесли Боратынскому удовлетворения: «Знакомлюсь со здешним обществом, не надеясь найти в этом никакого удовольствия», – сообщал поэт. Но люди, с которыми он знакомится, постепенно меняют его отношение к Казани: «Знаешь ли, однако ж, – пишет он другу, – что, по-моему, провинциальный город оживленнее столицы. Говоря оживленнее, я не говорю приятнее; но здесь есть то, чего нет в Москве: действие. Разговоры некоторых из наших гостей были для меня очень занимательны. Всякий говорит о своих делах или о делах губернии, бранит или хвалит…В губерниях больше гражданственности, больше увлечения, больше элементов политических и поэтических».
В числе казанских знакомых Боратынского – историк Н.С. Арцыбашев, астроном И.М. Симонов, математик Н.И. Лобачевский, литератор И.Е. Великопольский, поэт Э.П. Перцов. Боратынский часто бывает в доме профессора К.Ф. Фукса и его жены, писательницы А.А. Фукс.
Что касается творчества, то Боратынский, как всегда, был скромен: «Казань была для меня мало вдохновительной». Однако в Казани и Каймарах им были написаны (и, возможно, за этим столом): элегия «На смерть Гёте», два послания поэту Н.М. Языкову, стихотворения – «Мой Элизий», посвященное А.А. Дельвигу, «В дни безграничных увлечений», «А.А. Фукс», «Кто непременный мой ругатель…», «Где сладкий шепот…», баллада «Мадона», закончен первый прозаический опыт – повесть «Перстень».
