И один раз я слышала, как она сказала, что относится с должным уважением к царской фамилии, но чем дальше она от них, тем ей приятнее.
Бабенька говорит, что разница между детьми и взрослыми в том, что взрослые все делают правильно. Но когда мы видим, что бабушка кусает свою нижнюю губу, как она иногда делает, она говорит:
– Дети, всегда делайте то, что я говорю, но не делайте того, что я делаю.
Обе бабушки верят в строгую дисциплину и требуют к себе уважения, но редко сердятся. Когда же они сердятся, то совсем по-разному… Когда бабенька сердится, ее успокаивают, предлагают прилечь, или прокатиться, а когда бабушка – то торопливо сходят с ее пути, чтоб и ей не мешать делать то неприятное, но нужное, что она делает»5.
Несмотря на эту разность, был и тот общий дух, который объединял это поколение. В первую очередь это выражалось в отношении к крестьянству, к «низшим» сословиям – для дворянства шестидесятых годов они оставались «детьми неразумными», которых надо «эмансипировать», просвещать, наставлять, то есть они были неким объектом, не имеющим своей воли, не разумеющим, что для них хорошо и полезно. И в то же время «низшие» сословия оставались для дворянства «какой-то другой категорией земных существ», ни в коей мере им не равных.
Следующее поколение (назовем его условно «толстовцы») было взращено на идеях Л.Н. Толстого, его философия, мировоззрение, и даже бытовая жизнь оказали всепроницающее и решающее влияние на формирование поколения 80-90-х годов, но некая патриархальность нравов сохраняется еще и ими. Яркие, самобытные личности предстают на страницах романа – взрывной Танговский с его белыми тройками и боярскими костюмами, ярый противник «футуристических» идей; умный и ироничный князь Хропин; но центральным в повествовании все же является образ отца Литы – Александра Николаевича Боратынского (1867-1918) – Александра Львовича Огарина.
Александр Николаевич был видным общественным и земским деятелем, предводителем дворянства Казанского и Царевококшайского уездов в течение 16 лет, членом III Государственной Думы, одним из организаторов казанского отделения партии «17 Октября», действительным статским советником. Вел активную общественную деятельность на ниве просвещения в Казанской губернии: член Попечительского совета Мариинской гимназии, член Училищного совета Учительской семинарии, организатор земских школ, участник Всероссийского съезда земских деятелей 1904 года. С 1915 возглавлял Совет Пестречинской учебной мастерской. Был одним из организаторов выставки «Художественные сокровища Казани» 1916 года. Поэт, автор сборника «Друзьям на память». Награжден орденом Святого Станислава I степени, Святого Владимира II и IV степени, Святой Анны II степени и другими государственными наградами.
После подавления белочешского восстания А.Н. Боратынский был расстрелян по решению ЧК и Военного трибунала 5-й Красной армии Восточного фронта в ночь с 18 на 19 сентября 1918 года. Похоронен на Арском кладбище города Казани.
Таковы сухие строки исторической справки об этом уникальном и талантливом человеке, который был нравственным камертоном для многих в бурные годы начала XX века. Рано овдовев, он особое внимание уделял воспитанию детей – Литы и ее братьев, с юных лет внушая им, что они «унаследовали «культуру», то есть то, чего лишены многие другие дети, которые не хуже нас, а может быть и лучше. Столько для нас было сделано, что если мы будем плохо себя вести, если мы будем ленивыми, жадными, трусливыми, то за это мы будем больше ответственны, чем многие другие.
– Вы отвечаете за все, что вам дано, вы должны будете служить людям и вашей родине.
Это мне показалось неприятно, оттого что я увидела себя в фартуке с подносом в руках»6.
Ключевой в этой цитате словосочетание «служение народу», рядом с ним часто встречается слово «ответственность». Человек высочайшей духовной культуры, интеллектуал, боец, он предвидит многие события, пытается найти выход и, скорее всего, сам выбирает трагический финал своей жизни. «Где-то внутри культурного русского человека гнездится стремление разбрасывать, уничтожать, чтобы посмотреть, что из этого выйдет, что станет с его душой. Этот инстинкт к саморазрушению живет вместе с нашей жаждой достичь невозможного, совершенного, вместе с огромной потребностью духовной и творческой жизни. Как будто разрушая внешнее, разбивая поверхностную кору, русский человек надеется добраться до ее сокровенного источника. Как часто русские люди предпочитают барахтаться в хаосе с открытыми глазами, чем слепо и комфортабельно приспособляться к тем формам, которые уже застыли на поверхности нашей жизни»7.
Для этого поколения характерно также неизбывное чувство вины перед простым народом. Старшие считали, что их дети-толстовцы «вычитали про народ у Некрасова» и не испытывали никакой неловкости за свое богатство и привилегированное положение, их же дети идут на крайности. Яркий пример тому – сестра Александра Ксения Николаевна Алексеева (прототип Веры Огариной), в девичестве Боратынская (1878 –1958). Эта обеспеченная барышня стала сельской учительницей, вышла замуж за крестьянина-самородка Архипа Кузьмича Алексеева. После Октябрьской революции она сказала Лите: «Я не могу не быть благодарна большевикам за то, что они сняли с моих плеч самый тяжелый груз: богатство. Быть освобожденным от всякого имущества, от всяких денег, было замечательно!» И не мудрено, что в этот момент племянница почувствовала себя старше, ощутив почти юношеский идеализм «отцов», который ее поколением уже отвергался.
С большой силой этот идеализм воплощен в образе писателя Белова.«Для меня Белов был самой сущностью всего русского. Эта эссенция русскости была и в моей семье, но у Белова была квинтэссенция. Когда-то в прошлом Белов оставил свой прекрасный барский дом, а сам поселился в деревне, где женился на грязной и презлющей бабе, потому что у нее был от него ребенок. Говорили, что их совместная жизнь была ужасающая, но он никогда ничем это не показывал. Как портрет Дориана Грея поглощал все пороки и преступления его жизни, так, думала я, его поддевка собирает всю грязь, окружающую его, и не прилипает к нему самому.
Я слышала от Дуняши, что жена Белова презирала его за то, что тот отдал свое состояние и за то, что женился на ней.
Один раз я спросила тетю Катю, зачем он это делает, зачем опять это самоуничтожение, про которое говорил папа? Она ответила с мечтательным вздохом благоговения:
– Он, наверное, надеется, что его долготерпение и смирение восторжествуют над ее злобной натурой. Потом, не забудь, что она мать его обожаемого ребенка.
Хотя Дуняшино объяснение было другое:
– На деревне говорят, что без этого у него книжки не получаются»8. Удивительный диалог, две характернейшие позиции: интеллигентское прекраснодушие и сермяжная мудрость крестьянства.
Третье поколение – поколение серебряного века, века модерна, чья молодость пришлась на начало XX века и была опалена дыханием трех русских революций и Первой мировой войной. Это поколение уже по-иному относится к миру, оно более сосредоточено на своем внутреннем мире, своих переживаниях, своем развитии, они во многом тяготятся той ответственностью по отношению к народу, которое налагают на них старшие, так как считают, что внуки бывших крепостных, такие же зрелые и разумные люди, как и они, вполне способные сами принимать решения. Именно это часто становится основой непонимания и конфликтов. Ольга пишет, что «… в нашем поколении были некоторые вещи, которые ускользали от бабушки. Со всем своим огромным образованием и редким наблюдательным умом она, все же, не совсем понимала нас, современное поколение. В шестидесятых годах… все сидели прочно в своих классовых рамках. Правильно это или нет, но положение было устойчивое. Но с семидесятых годов дети ремесленников, лавочников и крестьян начали наполнять гимназии и университеты. Оторванные от своих корней, они начинали интенсивную интеллектуальную жизнь… С необыкновенной легкостью они шли в ногу с культурными верхами русского общества…Сын нашего синеборского кучера учился в Инженерном институте, а внук повара сделался доктором»9.
Поколение «отцов» с горечью будет упрекать «детей» в отступлении от тех идей, идеалов, «которыми жили деды и отцы». Единственный, пожалуй, открытый конфликт Литы с отцом произойдет именно на этой почве. Она принесет отцу лучшее, по ее мнению, свое стихотворение, пронизанное характерными для поэзии серебряного века настроениями и услышит в ответ:
«– Я никогда до сих пор не считал тебя одной из того большинства молодежи, которые непременно должны проходить через период отрицания, – он приостановился, подняв голову, борясь со своей запонкой.
– Если мои взгляды менее идеалистичны, чем твои, – продолжала я, – если я не могу закрывать глаза на ту необъяснимую и непростительную бессмыслицу, которая лежит в основе этой жизни…
– Бессмыслицу? Я убежден, что только тот может говорить о бессмыслице жизни, кто не имеет смысла в самом себе. Так же, как только тот, в ком торжествует зло, может верить в окончательное торжество зла. Я хочу, чтобы ты поняла, что мы принуждены судить мир только по самим себе… мир закончен, полон, в нем есть все. Все решительно. Только Истина и Смысл, которые являются основой человеческого существа, находятся внутри, так далеко от поверхности, что лишь немногие из нас могут их достичь. Только усилие, постоянное усилие открывает человеку истинный жизненный Смысл»10.
Огромное влияние отца сказывалось на всех сферах жизни, как дочери, так и сыновей. Старший Дмитрий (1892-1932) был человеком одаренным, обладавшим коммерческими способностями и чутьем ко всему новому, особенно в области технического прогресса. Планируя свою жизнь, он мечтал заниматься дорогостроительством (одним из его увлечений были автомобили, а дорог пригодных было недостаточно), ввозом иностранных машин, возможным их производством и улучшением народного хозяйства.
«У Димы была мысль, что земство должно открыть школу механиков. До сих пор американские машины, особенно сенокосилки, сдавались земством хуторянам, но они быстро ломались под тяжелой русской рукой и, безжизненно застрявшая, желтая с красным машина посреди скошенных лугов была обычным зрелищем»11. Но снижать свои «барские» привычки, к чему взывало старшее поколение, он не собирался, и мечты его были просты и ясны: «Пускай русский царь царствует на славу русского народа и на страх врагам; пускай помещики живут, как у нас, в дружбе и тесном общении с крестьянством; пускай Художественный театр процветает, а Шаляпин поет на удивление всему миру. Пусть иностранцы приезжают в Россию, воображая, что по Петербургу ходят медведи и волки … и пусть влюбляются во что-то чарующее в русской жизни, во что влюблен был он сам, и из-за чего стоило жить»12. Мечтам этим не суждено было осуществиться. В январе 1932 года он был он был арестован и расстрелян в Москве.
Но, наверное, наиболее характерной для поколения серебряного века была фигура младшего брата Литы – Алека (1899 –1919). Это был необыкновенно одаренный во многих областях юноша. Он обучался живописи у художника-пейзажиста, преподавателя Казанской художественной школы А.И. Фомина, обладал несомненными музыкальными талантами, руководил хором. Несмотря на молодость, Алек обладал необъяснимым, харизматическим влиянием на всех окружающих. «Нелегко быть отцом гения» – говорил его отец Александр Николаевич. «То, что происходило в Алеке, не могло называться раздумьем. Он просто с огромной силой впитывал в себя окружающий мир, ощущая, как все, воспринимаемое им, отражается и вибрирует в таинственной призме его существа»13. Характерен разговор, состоявшийся у него с сестрой, после ее возвращения из Москвы, где она оказалась свидетельницей событий Февральской революции.
«– Как? – спросил он с негодованием. – Ты все время была дома? В такое время? – Но он, конечно, не имел в виду революцию, – …в такое время, перед Страстной неделей, когда ты могла слушать Синодальный хор в Успенском Соборе?»14. И, наверное, не удивительно, что именно Алек стал одной из первых жертв кровавого Молоха Октябрьской революции и Гражданской войны.
Спустя сто лет после описанных событий новые поколения вновь и вновь задаются вопросом: что привело именно к такому повороту в истории России? К событиям во многом неоднозначным, последствия которых сказываются на современной жизни общества. Каковы были те люди, что жили тогда? Каковы были их идеалы, устремления, мировоззрение? Думается, что ответы на некоторые вопросы можно отыскать на страницах романа Ольги Ильиной-Боратынской.
И в заключении, вопрос, который задал в музее Е.А. Боратынского посетитель из Перу: «Почему потомки рабочих и крестьян, которые участвовали в уничтожении дворянства и, в частности, Боратынских, теперь столь бережно хранят память об этих людях?».
Этикетки к фотографиям
1. О.А. Ильина-Боратынская. Сан-Франциско (США). 1927
2. Американское издание романа О.А. Ильиной-Боратынской «Канун Восьмого дня» (New York, 1951)
3. Первое российское издание романа О.А. Ильиной-Боратынской «Канун Восьмого дня» (Казань, 2003)
4. М.С. Шипова, урожденная графиня Кронгельм. Акварель П.Д. Шипова. Конец XIX в.
5. О. А. Боратынская, урожденная Казем-Бек. 1910-е
6. Три поколения потомков Е.А. Боратынского: сын Николай, внук Александр и правнук Дмитрий. 1896
7. Три поколения потомков Е.А. Боратынского: невестка Ольга, внучка Екатерина и правнучка Ольга. 1910-е
8. А.Н. Боратынский, внук поэта. 1914
9. А.Н. Боратынский. Рисунок А.А. Боратынского. Октябрь 1917
10. К.Н. Алексеева, урожденная Боратынская, внучка поэта. 1900-е
11. Д.А. Боратынский, правнук поэта. 1900-е
12. А.А. Боратынский (Алек), правнук поэта. Портрет работы Н.М.Сапожниковой. 1916
13. О.А. Ильина-Боратынская с мужем К.Б. Ильиным, братом Д.А.Боратынским и его женой Софьей. 1917
