Поступление: от О.А. Храмцовой, правнучки Е.А. Боратынского, в 1977г.
Любительская фотография наклеена на картонный лист из фамильного фотоальбома, отражающего жизнь нескольких поколений семьи Боратынских в Казани и Казанской губернии. Альбом был создан А.Н.Боратынским в 1910-х гг. и оформлен его рисунками. Фотография была сделана в Белой бальной зале казанского дома Боратынских на Большой Лядской улице (ныне ул. Горького 25/28, музей Е.А. Боратынского) и запечатлела сцену вечернего чаепития.
«Наша зала! Ряд хрустальных люстр, белые колонны, высокие лепные потолки с нашими гербами, темные портреты вдоль стен… Блестящая черная крышка концертного рояля… эта зала была центром вселенной, – пишет в романе «Канун Восьмого дня» О.А. Ильина-Боратынская. – Земная ось проходила из мировых недр прямо в середину этой комнаты, где паркет был выложен звездой под самой большой, средней люстрой. Сущность всего на свете, всех стран, морей и рек, всех дорог… втекала сюда, в этот центр жизни, в эту залу. Все, что имело значенье, случилось здесь: наше прошлое было здесь и прошлое наших предков».
По многолетней традиции вечернее семейное чаепитие проходило не в столовой, а в зале, в северной части которого у окон был поставлен длинный стол «со вставной доской». «Когда после все садились за вечерний чай, то разговоры были особенно интересные», – вспоминала О.А. Ильина-Боратынская.
На фотографии за столом лицом к зрителю сидит Ольга Александровна Боратынская (1844-1918), урожденная Казем-Бек, дочь профессора восточных языков Казанского и Петербургского университетов А.К. Казем-Бека, жена Н.Е. Боратынского, сына поэта. «Глухая, слабенькая, старенькая, – пишет в мемуарах ее дочь Ксения, – она оживляла, вдохновляла, но и укрощала и осаживала, когда это было нужно. Все шли к ней за советом… Она со спокойствием мудреца созерцала жизнь, не выражая ни волнения, ни радости, ни негодования, и только по дневнику ее можно судить о ее страдании за человечество, о ее горячей жажде истины… она давала полными горстями тот избыток духовного богатства, которым обладала. Ее девизом было: «Не угашайте духа». Прототип бабушки в романе О.А. Ильиной-Боратынской «Канун Восьмого дня».
Слева у самовара ее дочь Ксения Николаевна Боратынская, в замужестве Алексеева (1878-1958) – педагог, автор воспоминаний, статей и очерков. Ксения обучалась в Казанской Художественной школе. В 1902 г. организовала в загородном имении Боратынских («На Мельнице» – ныне Дачное Высокогорского уезда Республики Татарстан) школу-интернат для крестьянских детей. В 1907 г. вышла замуж за крестьянина с. Бирюли А.К.Алексеева, впоследствии получившего высшее образование и преподавшего историю в казанской женской гимназии № 3 (гимназия А.И. Котовой). В браке родилось трое детей Ольга, Матвей и Иван. Автор глубоких и искренних мемуаров «Мои воспоминания». (М., 2007). Прототип Веры Львовны Огариной в романе О.А. Ильиной-Боратынской «Канун Восьмого дня».
За столом справа сидит Алек (Александр Александрович Боратынский) (1900-1919), правнук Евгения Боратынского – талантливый художник и музыкант. В 1918 году с первого курса казанского университета ушел добровольцем в Белую армию, пропал без вести.
Прототип Алека Огарина в романе О.А. Боратынской-Ильиной «Канун Восьмого дня»: «То самое, что составляло сущность Алека, не могло быть вмещено в слова. Других людей можно было описать через их слова и их действия. Но только не Алека. То неопределенное, что чувствовалось в нем, может быть, можно было передать мелодией, каким-нибудь особенным стихотворным ритмом или символикой. Не словами».
За роялем – гувернер Поль Колсон (Paul Colson). «В то лето Саша взял к Диме гувернера-француза, – пишет в мемуарах К.Н. Алексеева-Боратынская. – Это был молодой человек двадцати трех лет с военной выправкой. Он до этого отбывал воинскую повинность в полку зуавов и провел несколько лет в Алжире. Здоровый, ловкий, упругий как пружина он был необыкновенно подвижен и был скорее товарищем для Димы, чем наставником… компания мальчиков была дружная и крепкая… Mr. Paul или, как его прозвали, «Мусья, Муська» был всегда с ними и гораздо скорее выучился говорить по-русски, чем они по-французски».
